«Мы ничего не знали о той войне…»

«Мы ничего не знали о той войне…»

— Было отличное утро: день обещал быть тёплым, солнечным. Мы все — студенты техникума — собрались на стадионе на какие-то соревнования. Вдруг кто-то из ребят сказал, что слышал новость: началась война. Якобы в полдень по радио будет сделано официальное заявление от руководства государством. Как в такое поверить? Всё же побежали к репродукторам — в то время они были на каждой улице. Ждём. И вот уже Молотов произносит то, во что не верилось ещё несколько минут назад: «Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города…», — вспоминает первый день войны Александр Васильевич Галасов. — Тогда казалось, что говорил Молотов долго, будто чеканил каждое слово. Запомнилось одно: война началась.

Александр Васильевич признаётся: на тот момент ему, 18-летнему студенту-второкурснику Череповецкого механического техникума, не было страшно. Война, о которой молодёжь знала по фильмам, казалась исключительно делом героическим, овеянным романтикой и подвигами. Но вскоре стало понятно: то, что происходит сейчас, совсем не похоже на «экранную» войну.

— Нас позвали в военкомат, вручили по пачке повесток — их нужно было раздать адресатам, — говорит Галасов. — Приходишь в дом, в квартиру — матери и жёны в слёзы, мужчины собираются молча. Понятное дело, никому не хотелось расставаться с близкими людьми, покидать родные дома. Но даже в тот момент казалось, что всё это ненадолго: пройдут недели или месяцы, и всё закончится, забудется. Мы не знали, что с одними прощаемся сейчас на годы, а со многими — навсегда.

Первого сентября 1941-го года, вместо лекций и занятий, студентам велели собираться в трёхдневную командировку. Куда и зачем — не сказали, лишь советовали взять тёплые вещи, одеяла.

— Нас посадили на пароход, на нём добрались до Рыбинска. Оттуда уже — на поезде к Валдаю, на оборонные работы, — рассказывает фронтовик. — В сентябре тепло ещё, мы все по-летнему одеты были. Днём копали окопы — целую оборонную линию, ночью спали в шалашах. Обещанные три дня растянулись на два месяца. К концу октября мы все выглядели как оборванцы.

31-го января 1942 года из военкомата пришла повестка: явиться для обучения в пехотное училище в Череповец. Уже в мае пришёл новый приказ — в связи с тяжёлой обстановкой на фронтах, призвать курсантов в действующие части.Бои местного значения
— Я попал в роту автоматчиков 73-го гвардейского полка, 25-я дивизия. Повезли нас под Сталинград, но у станции Поворино — это почти под Сталинградом — состав развернули. Оказалось, немцы вышли на Дон, а наших частей на том участке не было, фронт оголился. Нас отправили на прорыв, — вспоминает Галасов.

Первый бой Александр Васильевич помнит хорошо. Ему вместе с другими солдатами пришлось форсировать Дон. Приказ был такой: на лодке переправиться на другой берег — туда, где закрепились фашисты.— Наше первое отделение посадили в лодку, десять человек. А дальше — «За Родину!», «За Сталина!» — в бой! Все мы были патриотами, никто даже не думал о том, что первый бой может оказаться последним, — с тяжёлым вздохом рассказывает ветеран. — Мы ведь автоматчики, а в ближнем бою автомат, считай, как пулемёт — никто его не одолеет. Нам повезло: враг не ждал нападения, так что наша лодка спокойно переправилась на другой берег, без единого выстрела.

Немцы закрепились на меловой горе, метров двести-триста от берега. Оттуда ураганным огнём они откидывали наступление советских войск, не давая не то чтобы подойти к укреплённым линиям, но даже высадиться на берег. И начались бои, за которые на груди рядового Галасова появился орден Красной звезды и впоследствии орден Отечественной войны.— Где по-пластунски, где — перебежками, двигались мы метр за метром к вражеским укреплениям. Наша задача была обеспечить переправу войск. Смогли, выстояли, выбили противника с плацдарма. По радио тогда объявляли: «На Воронежском фронте идут бои местного значения». Это про нас. Мы должны были оттягивать на себя силы противника, который в то время наступал на Сталинград, — говорит фронтовик.

В тех боях Александр Васильевич был ранен. Первый раз пуля зацепила руку. Ранение оказалось лёгким, Галасов смог остаться на передовой. А вот в другой раз повезло меньше: получил тяжёлое ранение, попал в госпиталь, а потом — в апреле 1943-го был комиссован, признан негодным к строевой службе и переведён в этапно-заградительную комендатуру.Александр Галасов и председатель Совета ветеранов «ОДК — Сатурн» Валерий Семёнов
Победный май фронтовик встретил в Пскове. Вспоминает, что город был разрушен чуть ли не до основания. Не было ни одного дома, ни одной стены, на которой не отпечатались бы следы пуль и снарядов. Сохранился лишь дом Советов — административное здание, которое немцы, отступая, заминировали.

— Работали на разборе завалов, разминировании. А уж когда объявили по радио, по всем громкоговорителям, что война закончилась, началось всеобщее ликование. Люди были словно хмельные от этой новости: кто пел в голос, кто плакал. Военные расстреливали в воздух патроны — салютовали, да и не нужны они были больше. «Пришлось учиться заново…»
В 1945-м Александр Галасов демобилизовался, окончил техникум в Череповце, в 1949-м связал свою жизнь с Рыбинском, с опытно-конструкторским бюро.

— Поступил в экспериментально-исследовательский цех. Сначала мы испытывали поршневые двигатели, создавали двигатель самый мощный в Советском Союзе. Но в 1953-м году нашу тему закрыли, и мы перешли на реактивные двигатели. Это всё было для нас незнакомо, пришлось осваивать тему с нуля, многому учиться. Испытывали на установке сверхзвуковую модель первой ступени компрессора двигателя. Работали, не жалея времени и сил. В 1990-м Александр Васильевич ушёл на заслуженный отдых, проработав на рыбинском предприятии более сорока лет. Говорит, что за все эти годы и мысли не было о том, чтобы сменить место работы. Чувствовал, что решают важные задачи для всей страны.

— Сейчас люди больше думают о своём, о личном. Нас воспитывали по-другому — важнее было общее дело, о своём благополучии заботились в последнюю очередь. Хочу сказать современной молодёжи: любите Родину, гордитесь ею, берегите её — это ведь наша память и наше будущее.

 В начало страницы